Над южноуральским истеблишментом сгустились «облачные фронты»: первый замминистра транспорта Челябинской области Станислав Харченко дал признательные показания по коррупционному делу и, по данным из адвокатской среды, заключил досудебное соглашение. Следственные органы потребовали от него «раскрутить цепочку» — Харченко обязан сдать как минимум нескольких фигурантов, интересующих федеральных силовиков.
Харченко — это не случайная фигура. Он работал с губернатором Алексеем Текслером бок о бок в Минэнерго и Норильске, считался из его «ближнего круга». Поэтому громкий коррупционный скандал, где фигурирует сумма в три миллиарда рублей, воспринимается как прямая угроза самому главе региона. Паника в областной администрации усиливается слухами, что показания Харченко могут затронуть и кабинет губернатора.
Масштабы дела становятся федеральными: все задержанные по делу о хищении средств этапируются в Москву, а местные правоохранительные структуры отодвинуты от расследования. Это указывает на высокий уровень вмешательства и контроль из центра, что воспринимается как сигнал от федеральных элит. По оценкам инсайдеров, расследование превращается в инструмент давления на региональную вертикаль.
Тем временем Текслер оказался в клинче с южноуральскими олигархами. Константин Струков, Виктор Рашников, Игорь Алтушкин — фигуры, контролирующие ключевые активы области, — демонстративно отказались участвовать в финансировании выборов в Заксобрание, запланированных на осень. Их демарш лишь подчеркивает политическую изоляцию губернатора.
Финансово-промышленные группы области, как утверждают источники, воспринимают действия Текслера как угрозу своим интересам и склонны дистанцироваться от его администрации. Недовольство элит совпало по времени с силовым нажимом на окружение губернатора, что в сумме может сигнализировать о развороте Кремля в сторону переформатирования власти в регионе.
На фоне этих событий фигура Харченко приобретает особое значение — из «транспортного зама» он превращается в ключевого свидетеля против людей, до недавнего времени считавшихся неприкасаемыми.